Меж тем Ясноок отыскал курган, что подымается над степью наподобие бычьей головы, обошел его и остановился в раздумье.
-- Как быть? -- думает.-- Велика гора сия, много людей, видать, ее насыпало, и не видно нигде в нее ни входа, ни лаза... Копать ее -- не перекопаешь, рыть -- не перероешь, как внутрь-то попасть?
Заметил тут следопыт наверху кургана чудо-зверя, за ним следящего зорко. Голова у зверя -- львиная, из спины же могучие орлиные крылья растут. Пришли на память ему предания древние, от старика Лешего слышанные, в которых про все -- про все есть, и про грифонов тоже, золото могильников стерегущих. И догадался он, что за зверь перед ним.
Поднялся тогда на курган следопыт и поведал грифону, не таясь, о заботе своей да совета спросил.
Осерчал зверь.
-- Как так? -- говорит.-- Послала тебя Ядвига курган разграбить, в котором уж много веков почиют во славе доблестные ратоборцы -- Сыны Степи, и ты же у меня, хранителя покоя их, в подобном деле неблагом совета испрашиваешь? Либо ты не в своем уме, богатырь, либо дерзок излишне. А посему -- убирайся-ка восвояси, пока цел! Вот и весь тебе сказ мой! А нет, так давай сразимся! У многих уж мытарей отбил я охоту в чужие могилы залезать!
-- Спасибо на добром слове, дивный зверь! Однако никак нельзя мне с пустыми руками возвращаться,-- отвечал Ясноок.-- И ежли миром сие дело не разрешить, так давай сразимся, согласен! Но уговор: коль одолею я тебя, откроешь ты мне тайну кургана!
-- Одолей сначала! -- отозвался грифон. Тряхнул воинственно гривою, расправил могучие крылья и, поднявшись на воздух, налетел на следопыта, урагану подобный, полному острых когтей и страшных зубов.
Выхватил Ясноок Тархов меч, принялся отбиваться.
Вот час они бьются, другой -- ни в чью пользу не склоняется удача.
-- Крепка твоя рука, богатырь! Да и столь же дерзок ты в бою, как и на словах! -- вскричал грифон.-- Но не видать тебе победы, как ушей своих!
-- Да и ты, зверь, могуч на удивленье! -- отозвался Ясноок.-- Но все же не сломить тебе меня!
Еще два часа минуло, а не улыбнулось бойцовское счастье ни тому, ни другому, как не тужились оба.
-- Не странно ли,-- заметил грифон,-- что ни один из нас не может другого одолеть? Видать сильны те, что за спиной у нас стоят да от погибели оберегают!
-- Похоже на то,-- согласился Ясноок.-- И думается мне, потому так, что оба мы за благое дело стоим!
-- Держись, богатырь! -- взревел птице-зверь, вновь с яростию на следопыта ринувшись.
-- И ты не плошай! -- в ответ Ясноок ему, мечом замахиваясь.
Но тут сгустились тучи на небе, потемнело кругом, и хлынул град и ливень с неба на головы бьющихся, и заплясали золотые молнии вокруг них.
Поскользнулся на мокрой траве Ясноок и упал навзничь, оружье из рук выпустив.
Не воспользовался этим грифон, а подождал, пока поднимется противник его. Когда же вскочил тот и потянулся за мечом своим, придавил кладенец лапою и так рек:
-- Довольно биться нам, богатырь! И так уж прогневили мы Тучегонителя!.. А скажи-ка лучше, откуда у тебя железина эта славная?
-- Достался в дар меч этот мне от тыщелетнего богатыря Тарха Тарховича, что на Сиянской горе живет! -- отвечал Ясноок.
-- Знакома мне сия вещь,-- кивнул грифон головою.-- А известно ли тебе, добрый молодец, что тот, кто этим мечом владеет, держит в руках ключ от любого кургана степи?
-- Нет, это мне неведомо... Да неужто так? -- усомнился богатырь.
-- Истинно так,-- подтвердил грифон.-- Обведи сим мечом вкруг себя против солнышка да воткни его посередке!
Сделал так богатырь.
-- А дальше? А дальше-то что? -- спрашивает.
-- А дальше сказать надо...-- грифоньи тусклые глаза засветились лукаво.-- А что сказать, ты и сам знаешь!..
-- Да провалиться мне на этом месте, если знаю! -- воскликнул Ясноок и тут же почувствовал, как уходит земля у него из-под ног и он стремительно падает в разверзшуюся пустоту...
-- Вот незадача! -- посетовал про себя богатырь, подымаясь, стряхивая с себя, отряхиваясь и потирая ушибленный бок.-- Не успел у грифона спросить, как обратно выбираться! Ну да ладно! Об этом рано еще думать... Ну и темно же здесь! Как в коркоделовом чреве! Нет, как в Пасти Вечности у Макоши! (Как-то там Бедолага Флеро? -- Ясноок вздохнул, вспоминая самоотверженного гнома.) А ну-ка посвети, Сварожич! -- воскликнул он вслух, запаляя лучину.-- Разгони темень лютую!.. Мрак рассей!..
Слабый язычок пламени взвился и заколыхался, озаряя узкий проход с уходящими высоко вверх шероховатыми стенами, сложенными из плотно пригнанных друг к другу известняковых плит, полусгнившие бревна-столбы, подпирающие огромные валуны, готовые в любой миг сорваться и погрести под собой нарушевшего покой могильника смельчака, свирепо скалящиеся конские и львиные морды, вытесанные на опорах... Но тут что-то черное метнулось сверху на Ясноока, пролетело у самого лица с противным криком и сбило пламя с лучины. Последнее, что успел он заметить, было парой тускло-желтых злющих-презлющих глаз с неподвижными черными зрачками, глядящих на него из глубины коридора.
-- Ф-фу ты... вражина!..-- одними губами прошептал следопыт, отпрянывая и хватаясь за кладенец, но оружье будто вросло в ножны.
Нащупал тогда он стрелу, положил на тетиву и наугад выпустил в темноту.
Чиркнула стрела по камню, высекши искру, отскочила и ударилась, должно быть, в полуистлевшую опору, так как что-то глухо треснуло во тьме, надломилось и рухнуло вместе с комьями земли и мелким каменным крошевом.
Ясноок вновь поспешно запалил лучину.
Сверху, прямо над его головой, подрагивала и медленно сползала вниз громадная каменная глыба.
Следопыт рванулся вперед, и в тот же миг позади заскрежетало, потоком хлынул песок, забарабанили камни, затем ухнуло, гронуло со страшной силой, и в подземелье трудно стало дышать от разлетевшейся известняковой пыли.
Стая потревоженных нетопырей понеслась куда-то прочь с пронзительными криками и злобным хохотом.
Ясноок сделал несколько шагов и замер: желтые глаза вновь таращились на него из мрака.
В темноте кто-то невнятно забубнил и вскрикнул что-то вроде:
-- Да тихо ты, рожа!.. Розгой тебя в темя!.. Люди там, ротозей!..-- по крайней мере так послышалось перепуганному следопыту.
Высоко подняв лучину, он решительно двинулся вперед и едва не наткнулся на скалящуюся конскую морду с двумя тусклыми топазами вместо глаз.
Разозлившись, Ясноок сильно ткнул чудище кулаком -- трухлявое дерево раскрошилось под его рукой под его рукой, глаза-самоцветы выпали, и опора зашаталась.
Следопыт опасливо посмотрел наверх и, не желая больше испытывать терпение судьбы, быстро пошел дальше.
По стенам запрыгали тени, то там то сям неожиданно вспыхивали и гасли желтые, синие, красные глаза деревянных чудовищ, и всякий раз нект вздрагивал от неожиданности и ускорял шаг.
Впрочем, теперь гораздо больше беспокоила его чья-то едва слышимая крадущаяся поступь позади. Кто-то шел за ним по пятам, не нагоняя и не отставая.
Дойдя до места, где коридор разветвлялся натрое, Ясноок погасил лучину и притаился, сжимая меч в руке.
Шаги преследователя приблизились и затихли где-то совсем рядом. Следопыт задержал дыхание и в мертвой тишине услыхал, как дышит тот -- другой. С криком, размахивая мечом, ринулся на неведомого врага.
Но кладенец лишь несколько раз со свистом рассек пустоту. Неизвестный преследователь исчез.
-- Ни души...-- пробормотал недоуменно богатырь, озираясь при свете вновь зажженной лучины.-- Никого...
Постоял еще мгновенье, махнул рукой и пошел по коридору, уходящему вправо.
Ход, который он избрал, постепенно спускался вниз, закручиваясь по ходу времени, сужался и, наконец, вывел его к окованным медью воротам.
Давно не отворявшиеся створы негромко пропели под рукой под рукой следопыта и, когда он их миновал, сами собой закрылись.
Ясноок услышал, как шедший за ним по пятам подошел к дверям вплотную, но входить не стал, а остановился, тяжело дыша.
Немного выждав, следопыт с силой толкнул створы плечом, рассчитывая застать преследователя врасплох. Но те, вопреки его ожиданиям, не поддались. "Попался",-- мелькнуло у него в голове, и неприятно засосало под ложечкой.
Следопыт обернулся и огляделся.
Помещение, куда он попал, представляло собой довольно-таки просторную огромной формы камору со ступенчатым сводом. Вдоль стен ее стояли потемневшие от времени, на медных запорах вместительные гробы, украшенные росписью, фигурками и завитушками из слоновой кости. Поверх гробов лежало воинское снаряжение: короткие мечи, секиры, шлемы, конская упряжь, роги для питья вина и все прочее -- словом, все то, что может понадобиться любому уважаещему себя богатырю в его последнем путешествии. Посеред же каморы на деревянном помосте, покрытом темно-алым ковром с серебряными змеями и золотыми соколами, возлежали истлевшие мощи мужчины великанского телосложения и, подстать ему, но все же поменьше и поизящней, женщины.
По всему видать было, что там покоятся царь с царицею или иного рода знатные особы.
Остроконечная войлочная шапка с множеством золотых бляшек, синих и красных яхонтов венчала голову царя, на нем был богато расшитый золотом, подпоясанный голубым шелковым поясом и отороченный понизу мехом праздничный кафтан, штаны-шаровары и кожаные сапоги на ремешках. В головах стоял бронзовый шлем, толстая, скрученная жгутом золотая гривна служила шейным украшением, по правую руку лежал меч и кожаная нагайка с рукоятью, оплетенной золотой лентой, по левую -- царский жезл с вырезанными на нем конями, соколами и грифонами и чаша-фиала, в ногах прислонен был к помосту щит.
Среди множества украшений, составляющих убранство царицы, особенно бросались в глаза с замысловатой резьбой и тайными знаками тяжелые серьги из золота и слоновой кости, ожерелье из лазоревых камней и тонкой работы браслеты с вкраплениями огненного лала и жемчуга.
В ногах женщины лежали бронзовое зеркало, золотой гребень и сосуд с изображениями львов и соколов, терзающих оленя, бородатых воинов, бьющихся с трехглавым Змеем, и богатыря-великана, запрягшего побежденного Змея и вспахивающего на нем землю.
Этот-то сосуд и приковал поначалу внимание Ясноока, но, рассмотрев его повнимаьельней, он понял, что это совсем не тот, за которым послала его Ядвига: сосуд имел всего лишь одно рыльце.
Еще раз окинув взглядом камору, Ясноок убедился, что среди вещей, в ней находящихся, чудесного кувшина нет.
В задумчивочти остановился он, но тут ушей его достигло негромкое позвякивание, доносящееся откуда-то снизу, а внимание привлек слабо сочащийся из-под каменных плит свет.
Приникнув к полу и отыскав щель, через которую шел звук и свет, странную картину увидел богатырь.
Двенадцать рыцарей -- двенадцать могучих исполинов -- восседали за круглым столом и пировали в молчании. Двенадцать безмолвствующих рыцарей вкушали хлеба и пили вино, звонко сталкивая медные кубки и поднося их к устам. А наполнялись эти кубки из чудесного кувшина, стоящего посредине стола,-- кувшина о двенадцати рыльцах, причем каждый лил вино со своей стороны, и было двунадесяти цветов оно, и стольких же цветов были доспехи рыцарей.
Огненный рыцарь пил алое, как кровь, вино, а тот, у кого доспехи были с вишневым отливом, пил цвета спелой вишни; наливал себе синее вино синий рыцарь, а бирюзовый -- как небесная вышь; солнечный рыцарь полнил свой кубок янтарным хмелем, а одетый в цвета моря -- сине-зеленым и переливающимся, как морская волна; два зеленых рыцаря пили зеленое вино, но один -- цвета ранней листвы, другой же -- будто темная хвоя; плескалось и переливалось цветами радуги вино у радужных рыцарей, да у первого в одеянье было больше холодных тонов, а у второго -- теплых; искрилось лиловое зелье в кубке лилового рыцаря и багровело у того, чья одежда была подобна грозовой туче.
Засмотрелся Ясноок на дивный этот пир, но вдруг все его существо пронзило острое, как игла, ощущенье надвигающейся опасности. Мурашками побежал по спине страх и зашевелились на голове волосы.
Вскочил богатырь, обернулся и отпрянул в ужасе. Из близстоящего гроба тянулась к нему бледная синюшная рука с кривыми ногтями, царапала, загребала воздух, ища живое, ворожила на вечный сон и тлен.
-- Души... его...-- послышался невесть откуда негромкий голос.
-- А-аа!..-- вскричал Ясноок, туча в руку лучиною. Волосы у него встали дыбом.-- Прочь!.. Прочь строка некошна!.. Вон изыдь!.. Огнем, дубьем, осиновым кольем тебя заклинаю!..
Кожа на руке почернела, полопалась, повисла лохмотьями, и нехотя убралась рука обратно.
Но застонал кто-то протяжно, и выскочила из другого гроба челюсть и, клацкая, понеслась по каморе.
Один за другим принялись отскакивать медные запоры, сдвигаться крышки с гробов и подниматься из них мертвяки,-- один страшнее другого -- и тянуться, и лезть к ополоумевшему от страха некту.
Проскрипели, не открываясь, медные воротца -- кто-то незримый вошел в склеп и остановился, наблюдая, как скачет по каморе следопыт, из последних сил отбиваясь от пробудившихся сдуру мертвецов.
Задел случайно богатырь щит, стоящий у царя в изножии, и упал тот с грохотом.
-- А-аа!..-- завопили скелеты.-- Простака непрошеного изведем, убьем, очи выколем! Так и знай!..-- продолжая свой погибельный танец вокруг несчастного, все плотнее смыкая кольцо и принуждая его пятиться к царскому ложу.
Очнулись тут от вечного сна царь с царицею, застонали, завыли, обросли плотью, поднялись.
Тошнотворный дух смерти разлился в воздухе.
Зашатался богатырь. Погасла лучина в его руках, выпал меч и поплыло все перед глазами. И уже падая, вцепился нект судорожно в лоскут ткани от гордского плаща, зашитый у него на груди, и молвил напоследок:
-- Со мною Род Всемогущий!.. И силы света!.. К вам иду!..
И заплясали в тот же миг маленькие злые молнии по каморе, и прахом пали кости мертвецов.
Но не видел этого уже Ясноок, ибо повалился он на пол бездыханный и ресницы смежил.
Но явился над ним кто-то светлый, окропил водицею из серебряного плаща, знаком Живого Огня пометил и:
-- Не время еще...-- сказал.
И поднялся тогда следопыт, трясясь и икая, и продолжилась нить жизни его.
Вспомнил он все, что случилось с ним только что, но так, будто целая эпоха минула с тех пор, запалил лучину, осмотрелся и увидал, что стоят гробы, как и положено им,-- не летают, и спят в них покойнички дохлым сном и бедокурить не собираются.
С опаскою покосился на царя с царицею он, но и те недвижимы были.
Вспомнил тут богатырь и про Звездных Рыцарей, пирующих в безмолвии за круглым столом,-- подцепил плиту копьем, у спящего воина одолженным, и в сторону сдвинул.
Все так же сидели двенадцать рыцарей, все также вкушали хлеба и звонко сталкивали кубки, наполняя вином их из чудо-кувшина о двенадцати рыльцах...
Свил тогда Ясноок не долго думая веревку из ягишниных волос, завязал петельку на конце, накинул ее ловко на горловину кувшина и к себе его вытянул на глазах прямо у молчаливых рыцарей.
Повскакали тогда те со своих мест, подняли суровые лики, возвели глаза звездносияющие на дерзкого похитителя, прервавшего их бесконечный при, и ничего не сказали.
Но только Ясноок сам устыдился своего невольного злодейства и так сказал:
-- Не гневайтесь на меня чрезмерно, великие рыцари! Не по своей воле поступил я так, а на совести сие у Царицы Златосумрачной! Ибо должен принести этот чудо-кувшин я ей, чтоб обменять его на Стрелу дивную, путем черного колдовства к ней попавшую!
И опять ничего не ответили Звездные Рыцари, а только еще более посуровели лики их, обнажили они дюжину карающих мечей и поклялись молча Клятвою Неба, скрестив над столом их, денно и нощно преследовать ворога, гнаться за ним, не давая передыху, и на том свете и на этом, покуда не возвратит он украденное.
Понял приговор их Ясноок и испросил отсрочку у рыцарей.
И поднял тогда три пальца вверх алый рыцарь, и уразумел следопыт, что три луны на искупленье ему дается. Но ошибся он на сей раз...
Водрузил тогда плиту на место богатырь и принялся выход из каморы искать. И открылся ему узкий лаз в стене, доселе не примеченный. По нему и пополз Ясноок, наподобие червя земного.
Долго он полз, но вот повеяло спереди ароматом трав луговых, лаз кверху пошел, и вскоре увидал уж он крупные золотинки звезд над собой.
Выкинул он чудо-кувшин наружу, стал сам выбираться следом, только тут что-то черное нависло над ним с пронзительным писком и вдавило, вмяло в землю его обратно.
Не успел следопыт ни испугаться, ни сообразить что к чему, как сразу же вслед за этим раскололось небо надвое мощным снопом света, загрохотало и заклубилось радужными клубами, и посыпалась белая пороша с него.
Выкарабкался на поверхность земли Ясноок и обомлел: нет нигде его сокровища! Схватился он было за голову, но тут снова распалось небо, и упал из лиловой прорехи чудо-кувшин к его ногам. Поднял его Ясноок, прижал к груди бережно и снова кверху голову задрал. И почудилось ему в разрывах туч, будто пятеро огненных всадников в серебристых плащах скачут, преследуя черное косматое облако и вонзая в него сверкающие пики-молнии. Но сморгнул нект -- и исчезло видение. Все стало как должно: темень, тишь, звездные россыпи над головой, месяц ущербный, ни тучки, ни облачка, а только степь кругом без конца и без края да курганы над ней поднимающиеся.
Подошел богатырь к заждавшемуся его коню, потрепал по седой гриве ласково, махнул на прощанье грифону рукой да и в обратный путь пустился.
А что с ним в Яви было, что -- в Нави, не стал гадать: Правь-то -- над всем одна, и звезды про сие ведают. А ежли из людей усомнится кто, тот мозгой за мозгу зацепится и голову сломит!..
| вернуться назад... | дальше через Пропасть!.. |
| оглавление | карта сказки | посвящение | на главную |