В одном из отдаленных концов Страны Росистых Лугов, в небольшом селе, в котором едва ли наберется две дюжины изб, в семье бедняка, жила-была девочка, смышленая и задумчивая не по годам. Была она старшей среди своих братьев и сестричек, и потому сыздальства привыкла к труду. Мать и отец, уходя на заре в поле, поручали ей вести все домашнее хозяйство и присматривать за остальными детьми. Возвращались они нескоро, и все то время, пока их не было, заботы по дому лежали на худеньких полудетских плечиках девочки. К приходу родителей она успевала наколоть дров, наносить воды, вымести полы и приготовить пищу, и те не могли нарадоваться на свою помощницу.
Ближе к вечеру девочка обычно отправлялась в лес за хворостом, за ягодами или грибами. Ходила она одна, поскольку подружек у нее не было, да и некогда было ей водить с ними хороводы или же шушукаться на завалинке.
Родители, конечно, жалели свою старшую дочь, но поделать ничего не могли, и так-то они еле-еле сводили концы с концами.
— Потерпи, дочка,— говорил ей обычно отец,— вот подрастут остальные ребятишки, тогда...
Мать же просто обнимала ее за плечи и гладила ласково по голове, не произнося ни слова.
Постоянные заботы и недостаток общения сказались и на характере девочки: она росла замкнутой, сдержанной и неразговорчивой. Односельчане прозвали ее Дикаркой, и прозвище так пристало к ней, что вскоре даже родители позабыли ее настоящее имя и называли не иначе как Дикая Яблонька, Дичок или просто Дика. Да и сама девочка, привыкнув к своему новому имени, отзывалась на него и не обижалась.
Время шло, подросли незаметно остальные дети в семье, и забот у Дикарки стало меньше, да и справлялась она с ними быстрее, чем раньше.
Теперь она могла уходить в лес просто так, погулять, и бродить там, где вздумается.
Дикарка плела себе венки из цветов и трав, сочиняла на ходу и пела песни звонким голосом, играла с мелкими лесными зверюшками или же пересвистывалась с птицами.
В жаркие летние дни купалась она в лесных озерах, особенно же полюбилось ей одно, с полоскою золотистого песка вдоль берега и крохотным островком посередке. В солнечные дни вода в озере покрывалась золотистою рябью и так волшебно сверкала и завораживала, что невозможно было оторвать от нее взгляд, а тем более уйти. И девочка, когда выдавался свободный день, с восхода и до заката проводила время на том острове — купалась или же, доплыв до островка, ложилась на песок и часами смотрела на плавающее кругом золото, унесясь мечтою в такие дали и выси, которые ее сверстницам и соплеменницам и присниться не могли.
Меж тем Золотое озеро пользовалось среди сельчан дурною славою. Поговаривали, будто обитает в нем нечистая сила — водяной царь со своими слугами и озерными девами,— и только и ждет случая, чтобы утащить под воду кого-нибудь из людей.
Дикарка страхи соплеменников не разделяла.
— Не может быть, чтобы в таком красивом озере таилось что-то дурное,— думала она.— Выдумки все это!.. А если там и вправду кто-то живет, то, должно быть, это добрый волшебник или же прекрасная фея, и зла они мне причинять не станут...
И продолжала вновь и вновь приходить к озеру.
Однажды мать сказала отцу:
— Совсем взрослая стала наша Дикая Яблонька. Ты посмотри, какая красавица! Пора бы ее и замуж выдавать!
— Пора...— вздохнул отец.— Да только кто ж ее без приданого-то возьмет? Даром красота пропадает...
— А ты бы пораскинул мозгами, где приданое дочке взять, авось и придумаешь чего!..— сказала мать.
Дикарка, услышав случайно разговор родителей, испугалась ужасно и чуть свет убежала к своему озеру любимому и допоздна не возвращалась.
— Не хочу я замуж совсем,— думала она.— Не позволит мне муж так часто в лес убегать, а я лишь в нем себя привольно чувствую. Хоть бы позабыли родители про свой разговор!
Но мысль о том, чтобы выдать дочку замуж, не оставляла отца и мать. Только об этом и думали они все время. Да и не мудрено! Дикарка к той поре превратилась превратилась из худенькой неуклюжей девочки-подростка в стройную длинноногую красавицу с золотистой кожей, белозубой улыбкой, с движениями мягкими и плавными, как у дикой кошки.
Сверстницы завистливо посматривали ей вслед, когда она проходила по селу, парни же любовались издали и только облизывались, не зная, как и подступиться к такой нелюдимке...
Настал день, когда отец подозвал к себе Дикарку и сказал:
— Ну вот, дочка, худо-бедно, а собрали мы с матерью тебе приданое и жениха уж подыскали достойного... Знаю, не хочешь ты пока замуж, да не стоит тебе в девках засиживаться, опомнишься потом — ан, поздно... Парень он добрый, хороший, не обидит тебя. Приглянется — будет тебе, дочка, наше родительское благословение, а коль не понравится — что ж, другого отыщем. Не станем тебя против воли за нелюбимого отдавать. Завтра сватать тебя придут, так ты уж будь со сватами поласковее да поразговорчивее, а там видно будет.
Молча выслушала Дикарка отца, только чуть встрепенулась, когда про сватов услыхала, а потом притупила очи и кротко сказала:
— Как прикажешь, батюшка, так и будет... На все твоя воля... Женихов же других не трудись искать, все равно мне за кого из них замуж идти. Дозволь только напоследок погулять: с лесом попрощаться, со зверушками лесными, с волею вольной...
Обрадовался отец нежданной покорности дочерней.
— Что ж, иди...— сказал.— Да смотри, не задерживайся! Солнце уж скоро сядет.
И Дикарка тут же выскочила за дверь.
— Не к добру это,— покачала головой мать.— Чудится мне, что-то неладное с дочкой! Как бы не случилось чего...
Но отец только рукой махнул.
— Брось ты, мать! Не знаешь, что ли, нашу Дикую Яблоньку? Садись-ка лучше платье ей шить!
— В тихом омуте эльфы водятся,— вздохнула мать. Она-то видела, как вспыхнули огоньки в глазах Дикарки перед тем, как опустила она ресницы — точь-в-точь как у кошки, когда ту незаслуженно обидят.
И мать не ошиблась в предчувствии...
Добежала Дикарка до берега Золотого озера, скинула на песок одежду и бросилась в воду. Долго плавала она и плескалась в озере, но наконец устав, вылезла на островок и села, обхватив колени руками и глубоко задумавшись, оплакивая мысленно и кляня судьбу свою.
Как вдруг заметила, что бьется неподалеку на песке большая рыба с печальными глазами и чешуей, поблескивающей в лучах заходящего солнца будто червленое золото.
Подбежала к ней девушка, попыталась поднять, чтобы к воде отнести, да слишком тяжела ноша оказалась. Схватила тогда Дикарка рыбину за хвост и поволокла волоком.
Лишь только оказалась в своей стихии рыба, как ударила хвостом, окатив девушку с ног до головы золотыми брызгами, и так ей сказала:
— Спасибо, девица милая, добрая душа! Спасла ты меня от верной смерти, которую уготовила мне злая колдунья! А если теперь поцелуешь, то вовсе от чар ее недобрых избавишь!..
Удивилась Дикарка, что рыба разговаривает, а еще пуще просьбе ее удивилась, но все же наклонилась и поцеловала рыбу.
Глядь!..— а перед нею юноша прекрасный стоит, с глазами золотистыми, как вода в озере, и с кожей белой и нежной, будто лепестки ? . Вот только волосы у него зеленоватые слегка, словно водоросли.
Смутилась Дикарка, не знает ни что сказать, ни что делать дальше, и отступила на шаг.
— Не бойся меня, прекрасная девушка! — сказал юноша.— Подойди ко мне ближе и обними покрепче, только тогда кровь моя снова горячей и быстрой станет!
Еще больше смутилась Дикарка, но, подчинившись ласковому голосу юноши, приблизилась и обняла его.
И точно!..— ледяная кожа его внезапно потеплела и даже слабый румянец заиграл на бледных щеках.
Сжал он Дикарку в объятиях,— и познали они волшебное блаженство...
Лишь когда первые рассветные лучи коснулись их тел и позолотили поверхность воды, смогли они оторваться друг от друга.
— Прощай, любимая,— печально молвил юноша.— Я — озерный житель, подданный Виллина, царя водяного, и нельзя мне к людям с тобой идти. Тебя же брать с собою в Подводное Царство не смею я без твоего согласия... Хоть и собирался погубить тебя давеча, рыбою золотой прикинувшись, но теперь не стану, ибо и мы, Жители Вод, любить умеем! Возьми, красна девица, камень вот этот от меня на память, а коли захочешь снова свидеться, брось его в воду в любом месте — и я появлюсь!.. Но знай тогда уж ничто тебя к людям обратно не вернет!
Сказал так юноша, кинулся в озеро и исчез в глубине...
Всю ночь не сомкнула глаз мать в ожидании дочери. Под утро запеспокоился и отец. Когда же Дикарка наконец вернулась, родители так обрадовались, что ни слова упрека ей не сказали.
Мать заглянунула в глаза дочери, но вместо вчерашнего огня увидела в них только золотистые озерные искорки — и успокоилась...
Через неделю сыграли свадьбу. И муж поначалу наглядеться, нарадоваться не мог на свою жену молодую — такая она была красивая, по хозяйству смышленая да в словах уступчивая. Но недолго длилось их счастье. Вскоре затосковала Дикарка, захворала и стала чахнуть.
Никак не мог муж понять, что с нею твориться, отчего тает жена его прямо на глазах. Но однажды она ему сказала:
— Коли любишь и вправду, отпусти ты меня в лес... Иначе, чует мое сердце, и до зимы не доживу...
Опечалился муж на ее слова, но — делать нечего — пожалел жену и отпустил.
И снова ушла Дикарка, и с той поры ни слуху, ни духу о ней не было, как в воду канула. Долго люди гадали, что с нею сталось, но так и не придумали ничего хорошего, а решили, что померла, и забыли о ней постепенно...
Но ничего дурного с Дикаркою не приключилось, и мы еще встретимся с нею в нашей сказке, а пока...
| вернуться назад... | дальше через Пропасть!.. |
| оглавление | карта сказки | посвящение | на главную |