- Полина, - окликнули ведьму, - там - по твоей части. Тяжёлый случай. Старичок возвращаться наотрез отказывается!..

- Ну, я пошла, - махнула рукой некромантка. – Если надумаете работать в ОФИ, заходите на Кухню Ведьм, спросите Полину Падальцеву. Удачи!

Андромеда, чьими стараниями только что были отправлены на тот свет пассажиры и экипаж самолёта, проводила её взглядом и усмехнулась. – Задала я тебе, похоже, работки, девочка!.. Ну, да не обессудь. Своя рубашка ближе к телу. Вон ты какая деловая. Справишься... “Некро-реанимационная служба”, ха!.. и кто придумал-то такое?..

Трое?.. Или четверо?.. Андромеда нахмурилась. Не убивала она старичка, в туалете заснувшего. Она... да она его просто просмотрела поначалу! А заметила уже когда, его никчёмная жизнь была не актуальна. На земле. Отчего ж он помер, любопытно? Да должно быть, просто от старости – пришло время и помер. Не моё дело. Пусть эта фифа длинноногая с ним парится. Вот только...

Даша восстановила в памяти картинку, начиная с момента взлёта. И нахмурилась ещё больше.

Старичка в самолёте не было. Ни в момент взлёта, ни после. Он появился уже когда самолёт падал, попав в терминальную зону времени. Дела...

Выходя, Андромеда заглянула в бизнес-класс, где над неподвижным телом склонились несколько некромантов в чёрном, а среди них и Полина. С первого же взгляда видно было, что у них ничего не получается. И все эти зелёные лучики жизни, стреляющие из амулетов в грудь, силовые разряды через запястья и энергетические пассы над головой, так безотказно и эффектно действовавшие только что на других пациентов, возвращая их к жизни, в данном случае в самом прямом смысле “мёртвому – припарки”.

Андромеда сконцентрировалась и мысленно потянулась к старику. Самое поразительное, что тот был жив!.. Но только где-то не здесь.

Олег слегка дёрнул её за рукав.

- Сейчас догоню, - бросила она, продолжая всматриваться в лицо старика.

Кажется, она его узнала. Невероятно!.. Ей тогда было лет восемь-девять, не больше. А старик сидел у них в школьном дворе на завалинке и грелся на весеннем солнышке. В грязной выцветшей немецкой шинели. Обычный солдат-бродяга из бывших военнопленных, которых тогда множество бродило по сибирским просторам. А дальше он что-то сказал типа “хай, медхен!.. комм цу мир, битте” и улыбнулся. Ей было немного боязно и жалко в то же время старика – и она подошла. А дальше тот достал из своего вещмешка старую замусоленную карту звёздного неба и подарил ей. “Дас ист дайне штерн! Ду бист Андромеда, юнге фройляйн”, - сказал старик и, засмеявшись, ткнул пальцем в какую-то звёздочку на карте.

Возможно, с этого всё и началось.

Бред!.. Она, разумеется, обозналась. С той поры минуло уже больше полувека. И тот старик давно уж “почил в бозе”, как и положено людям. А этот... И вдруг Андромеду осенило. А этот просто замёрз!.. Да у него ж обычный шок от переохлаждения организма. Некроманты хреновы!..

- Эй, - окликнула она Полину и поманила её пальцем. – Лучшее, что ты можешь сделать, это влить ему водки и прислонить к батарее. А я здесь - ну совершенно не при чём.

Мгновенье некромантка смотрела изумлённо, а потом до неё дошло.

- Но где он мог так промёрзнуть?

Андромеда оказалась права. От водки лицо старика порозовело и даже, как будто помолодело, появился пульс и слабое дыхание.

- Ты в порядке, дедуля? – крикнул ему в ухо один из парней. Но ответа не последовало.

- Может его ещё и растереть водкой? – предложил другой.

Со старика стащили куртку, свитер и расстегнули рубашку.

- Смотрите!.. – заметила одна из девушек, имея в виду золотого дракончика на груди у Ивана. – Такая же “фенька”, как у нашей Алисы.

- Может, это она ему и подарила?

- Хм... И когда успела только?.. - Полина протянула руку к кулончику – и тут же, чертыхнувшись, отдёрнула. Чёрная змейка-молния, метнувшаяся из овер-таймера, впилась ей в ладонь, болезненной судорогой сковав руку, стремительно поднялась к сердцу и сжала его в ледяных тисках. Так вот куда уходит энергия!.. Однако... И как старичок ходит-то с таким “украшеньицем”? Сердце в её груди напряглось, сделалось невероятно большим и могучим и обрушило на талисман сокрушительный заряд своего яростного огня.

Боль отпустила, кулончик зло ощерился зеленоватыми искорками, старик, кажется, приоткрыл глаза и беззвучно одними губами прошептал что-то вроде “благодарствую”. Пол под ней качнулся, Полина внезапно ощутила страшную усталость и опустилась в кресло, прикрыв глаза.

- Чёрт-те-что... – пронеслось у неё в голове. – Перерасходовала энергию, похоже. Надо бы отдохнуть немного, а то - так не я их, а они меня за собой в зазеркалье утащат...

Некромантия – самая чёрная магия. Даже маги-воины, выстилающие свой путь кровью и вбирающие Силу сражённых врагов, так не наматывают карму, как некроманты. Потому что некромантия – это пиратство и контрабанда, преступление против самых основ мироздания, если верить догматам Святой Инквизиции, и она – вне закона.

“Полиночка, будь добра, милочка, капельку лидокаинчика – рюмочку кокаинчика!..” - вспомнилась ей вечная присказка Ференца и Полину чуть не стошнило.

Нет уж!.. Больше такого не будет. Спасибо дракону, что дал возможность работать на полную катушку. Теперь она пойдёт до конца, каким бы он ни был. Что может быть увлекательнее и опаснее, чем это перетягивание каната? С одной стороны Смерть, а с другой – она, Полина Падальцева. “Великая и ужасная Укротительница Трупов, Повелительница Скелетов, Владычица Сумрачных Демонов... да просто Ужас, летящий на крыльях ночи”, - так она именовала себя в шутку когда-то, и так называли её друзья. Друзья... да были ли они?.. “Стерва кладбищенская!” – кратко и, не скрывая восхищения, охарактеризовал её Молин при их первой встрече. Ну, что ж... Так конкретнее и даже лучше... Тем более, что прозвучало это, как комплимент и признание талантов.

Полина бросила взгляд на своих коллег-учеников, всё ещё стоящих над местом, где только что сидел странный старик, и с пылом обсуждающих недавнее происшествие.

- Мальчишки и девчонки, - грустно подумала она, с наслаждением затягиваясь сигаретой, наверное, уж сотой за день. – Может, что из вас и получится со временем, но пока что здесь нет ни одного “трупача” по призванию. И вы даже не подозреваете, что дело вовсе не в амулетах и магических жезлах, которыми пользуетесь, и не в той силе, которой, несомненно, обладаете и лично, а совсем в другом... В том, что я здесь, увы, – одна, и что все вы питаетесь моей Силой в долг. И, не дай Бог, я сорвусь однажды, всех вас потяну за собой...

Гордыня – страшный грех. Для вас, но... нам терять нечего, кроме своей потерянной девственности. Ха!.. Совокупляйтесь, пролетарии всех стран!

Сердце вздрогнуло, остановилось - Полину прошиб холодный пот (ну, зачем так заигрывать с Богом?) – и, нехотя, замирая, затикало дальше.

- Так, наверное, и будет. Однажды, - поняла она.

- Полина, с тобой всё в порядке? – донеслось извне. – Ты зеленая вся!..

Она попыталась улыбнуться, подняться, но в глазах помутилось – и она рухнула обратно в кресло.

Сигаретка упала на пол и покатилась по салону. Чей-то розовый башмачок бережно её пригасил. И какая-то глумливая харя рассмеялась ей в лицо. Кресты, кресты и ночь да деловитое постукивание заступа...

Вначале была кошка. Её любимая кошка, которая сдохла, полакомившись отравленной крыской в подвале, и которую родители тайком от неё закопали в саду.

Она нашла эту кошку ночью, откопала, достала из коробки и прижала к себе окоченевший трупик. “Я – такая большая, а кошка – такая маленькая, что не случится ничего страшного, если я отдам ей капельку своей жизни”, - серьёзно сказала она плывущему в небе серому диску Луны. Но кошка была дохлая, совсем дохлая, как и Луна, а она... она просто так и заснула, свернувшись калачиком под кустом жасмина и прижимая к себе кошку.

А проснулась оттого, что кошка больно царапнула ей руку и, вырвавшись, умчалась в ночь.

Когда кошка вернулась дня через три, голодная и мокрая, и, сердито фыркая, заскреблась под дверью, родители, разумеется, не поверили, что это та самая кошка. “Надо же, - умилялись они, – одна ушла, другая пришла, говорят же: свято место пусто не бывает!.. И главное, как похожа!.. Не иначе, как помёт нашей!”... Ну, что мог доказать глупым взрослым наивный ребёнок?.. Даже раскопанная и опустевшая кошачья могилка ничуть их не поразила. “Должно быть, бродячие псы разрыли”, - пожал плечами папа. А кошка... кошка понюхала землю в том месте, брезгливо подёргала задней лапой и, молча, удалилась, не проронив ни слова.

А потом напал мор на их семейство. Тебе ли, деточка, со Смертью тягаться?.. Один за другим стали помирать бабушки, дедушки, какие-то дальние родственники, а за ними – и ближние, младшая сестрёнка, папа, мама... и, наконец, к одиннадцати своим годам Полина осталась одна. “Савсэм адын, панимаэшь” – и её забрали к себе в деревню какие-то старички – не родственники даже, а так “седьмая вода на киселе”.

Кресты, кресты и ночь да деловитое постукивание заступа... Или это по окаменевшему сердцу стучит косой карга старая?.. Не дождёшься.

Кладбище. Заброшенное деревенское кладбище с поваленными сгнившими крестами и полуразрушенной часовней. Любимое место игр – её и своры деревенских сорванцов. Ночные “шабаши”, “чёрные мессы”, дикие пляски вокруг костра. А ещё... поиски несуществующих кладов под цветком папоротника и “волшебной” косточки, дающей власть над загробным миром. Осквернение могил в поисках черепов и страшные-страшные истории, которые на ходу и с вдохновением сочиняла Полина. “Вам не кажется, что у вашей девочки весьма странные фантазии?..” Детские шалости...

А ещё она пыталась воскрешать подохших собак и кошек, причём иногда успешно. Но этого было мало. Хотелось большего, но она побаивалась да и случая как-то не представлялось.

Год проходил за годом, все стоящие сказки были прочитаны и заброшены, дурацкая книжица из начала века с рекомендациями типа “как изготовить пантакль из несуществующих инградиентов для привлечения богатства, как приворожить на любовь или снять сглаз” набила оскомину и за ненадобностью была отдана повзрослевшим подружкам, а ночные прогулки по кладбищу в одиночку уже не вызывали такой бури чувств, как раньше.

Полина начала постепенно впадать в спячку, называемую обычной жизнью. Но окончательно заснуть ей не дали.

Её подловили какие-то местные подонки всё на том же кладбище, привязали к кресту, изнасиловали и поиздевались вдоволь. Скорей всего, её собирались и вообще убить под конец, чтоб не оставлять “свидетеля”, но подонков спугнула невовремя появившаяся свора одичалых собак, поднявшая на всю округу яростный лай. Так прошла её личная магическая инициация. “По-тёмному”, как и у всех настоящих, которых не густо, совсем не густо в родимом отечестве. Что поделать, если в России бог падший и приблизиться к нему можно, лишь с головой обмакнувшись в дерьмо.

Как знать, может оно и к лучшему. Иначе стала бы она какой-нибудь “светлой” целительницей и всю жизнь снимала бы порчу с тупорылых и толстозадых местных тёлок да привораживала бы для них запойных самцов-гармонистов. Но видно на роду ей написана была чёрная масть.

Спасибо собачкам, животное царство возвратило ей долги, как сумело. Тогда и спустя две недели. Когда на старом кладбище нашли окровавленные человечьи ошмётки, судя по количеству обглоданных членов, голов и конечностей – троих.

Радуйтесь, демоны! В вашем полку прибыло. И вам предоставляется Право Первого Смеха... Не печальтесь ангелы. Один битый, десятерых вас стоит.

Кресты, кресты и ночь да деловитое постукивание заступа... Сердце, выстукивающее её гимн. Долго ещё?.. Да сколько нужно!..

Был бы человечек, а случай найдётся. Она заканчивала школу, когда в деревне неожиданно скончался пятилетний малыш. Днём его отпели и похоронили, а ночью на кладбище появилась Полина в компании трёх полупьяных одноклассников-хулиганов, вооружённых лопатами, и двух любопытствующих “оторв”, возвращающихся с танцульки.

Яму раскопали быстро под пугливое повизгиванье девчонок. Потом вышла заминка – лезть в могилу и вскрывать гроб ни одному из ребят не хотелось. Однако, Полина была девушкой смазливой – и ударить в грязь лицом перед ней да ещё прослыть потом в школе за труса тоже не улыбалось. И, отхлебнув портвейна, двое из троих со сдержанным матком полезли вниз “ударять в грязь”.

Вскрыть гробик – ещё куда ни шло, но взять в руки трупик... тут уж никакие уговоры, насмешки и уловки не подействовали – и Полине пришлось спуститься самой.

Ночь была волшебная. С такой же полной Луной и звёздами, как когда-то в давнишнем эпизоде с кошкой. А главное – её не покидало спокойное знание, что всё получится.

Так она и сидела в яме, крепко обняв мёртвого малыша, а сверху смотрели на неё неотрывно пять пар испуганных хмельных глаз.

А потом ребёнок вздохнул и застонал. Зашевелился и отчётливо позвал маму.

Одна из девок заверещала вдруг дико, как бензопила на выпасе, а за ней и другая взвыла пожарной сиреной. Обе вскочили, обсыпая в могилу комья земли. От их ора проняло и пацанов, волосы у них на голове встали дыбом и заискрились. А дальше вся компания шумно ринулась в кусты.

Тело ребёнка стало вялым и безжизненным. Полине захотелось и самой взвыть по-волчьи, догнать придурков и рвать их, рвать на куски. Она закусила губу до крови и сжала ребёнка за запястья, вливая ему остатки сил. И понимая уже, что сил у неё мало... очень мало... совсем нет. Смерть и на этот раз победила. Но это в последний.

Так её и нашли. В яме. Полумёртвую и синюю, почти такую же, как и трупик рядом.

А дальше директор школы, брызгая слюной, что-то орал про “некрофилию” и про “выгон из комсомола”, тётка-следователь грозилась колонией и интернатом для малолетних олигофренов, а “смышлёные” деревенские бабки шептались на всех углах про ведьмовство. А она в это время лежала в больнице с острым приступом стенокардии.

А когда оттуда вышла, все враз замолчали. Потому что было страшно. Страшно её слышать, страшно смотреть ей в глаза, страшно просто находиться поблизости. Поскольку от неё исходило нечто, физически пугающее, инфернальное и объяснению не поддающееся. И лучше всего это чувствовали собаки. Они начинали остервенело лаять, скулить и выть при её приближении, но – стоило Полине к ним прикоснуться – как они тут же пластались перед ней, по щенячьи переворачивались на спину, задрав лапы и подставив животики и при этом напрочь забывали о призывающих их хозяевах.

За что боролись – на то и напоролись. Смерть, похоже, признала её наконец своей.

Из школы её всё-таки выгнали, оставаться в деревне в роли прокажённой было невыносимо, Полина собрала свои нехитрые пожитки и, недолго думая, подалась на родину в Питер.

Стук да стук. Ночь и кресты. Это не сердце, это “колёса диктуют вагонные”, а кресты – уже в Лавре. Где ж ещё ночевать девчоночке?..

“А шарабан мой – “американка”, а я – девчонка, я ... гр-р!.. некромантка!”

- Дядь, а дядь, дай сигареточку!.. Да куда ж ты?.. Не укушу...

За какие-то два часа она вполне освоилась со своей новой ролью “исчадья ада”. Приоделась, сделала причёску (руки у парикмахерши при этом тряслись так, что пришлось её всё время поддерживать под локоток, чтобы ухо не отстригла), “оккупировала” вполне приличный номер в гостинице с большой и сияющей ванной комнатой, каких она отродясь не видывала, потом перекусила в ресторане, доведя до “медвежьей болезни” холуёв, после чего, выйдя на улицу, поймала такси с намерением поехать в зоопарк.

Тут произошла промашка. Ошалевший от страха шофёр, чуть было не размазал её об КАМАЗ, ринувшись на красный свет. Пришлось выйти и продолжить экскурсию пешком.

Впрочем, идти было приятно. Красивая юная леди, вполне элегантно одетая (по крайней мере так ей тогда казалось, на самом-то деле смотрелась она хоть и дорогим, но пугалом провинциальным), перед которой все расступаются и которой молча повинуются в готовности исполнить любую её прихоть. Что парни с бульдожьими рожами, что дядьки с тугими кошельками и отвислым брюхом, что свирепые стражи порядка, что прочая мелюзга.

Впрочем, никакого чувства превосходства над окружающими, у неё не было и в помине. Для выросшей на кладбище, это было бы ниже её достоинства. Полина просто брала своё и откровенно веселилась, упиваясь своей молодостью, красотой, а главное той странной вселившейся в неё Силой, которую она подсознательно ждала и приманивала долгие-долгие годы. Желания у неё были не то, чтоб совсем скромны, но и не чересчур – в пределах разумного.

Возле зоопарка произошёл странный эпизод, вызвавшей у неё ненадолго некоторое ощущение дискомфорта. Она подошла к лотку и попросила мороженное. Продавщица, как и ожидалось, затряслась и забормотала, отпрянув: - Сейчас-сейчас, девушка... Поскольку дальше этого дело не пошло, а мороженного хотелось ужасно, ей пришлось взять эскимо самой. Взять... ну, что ж тут такого?.. Денег у неё всё равно не было, да их никто и не спрашивал. И, в конце концов, Полина прекрасно сознавала, что стоит ей зайти в любую сберкассу и... Но в этот момент ей хотелось просто мороженого. В конце концов, у шестнадцатилетнего возраста свои ценности и взгляды на жизнь.

- Одну минуточку, девушка!.. – какой-то парень и девчонка, чуть постарше её, быстро направились к ней.

- ДНД-шники, что ли? – с неприязнью подумала Полина, швырнув в “тихарей” свой неоднократно опробованный уже “убийственный” взгляд.

Парочка замерла на мгновенье, но ожидаемого эффекта не последовало – они не испугались!.. – и Полине пришлось быстро-быстро ретироваться, “раскидывая” толпу у входа. Та же толпа, сомкнувшись вновь, задержала её преследователей - и ей удалось скрыться.

- Значит, не на всех действует. Впредь надо будет быть осторожнее, - сделала она свои выводы, переводя дыханье у клетки с зеброй. – Но кто же они такие, всё-таки?..

- А на карусельке не желаете, девушка? – забавный чёрнобородый толстяк, улыбаясь, подхватил её под локоток и кивнул в сторону атракционов.

- Что?.. – она даже не сразу сообразила от неожиданности, что и этот её не боится. – Да нет... Не знаю...

- Жаль-жаль... Такой дэвушэк знатный, а ничэго нэ знаэт. Савсэм, - произнёс толстяк с нарочитым акцентом, засмеявшись. – Когда знать будете, обращайтесь к Карабасу-Барабасу. Это я...

Бородач всунул ей визитку и отвесив галантный поклон удалился.

- Какой дядька добрый!.. – подумала Полина. – И забавный очень. Может это и хорошо, что не все от меня шарахаются?..

Полина протянула руку – и зебра мягко уткнулась ей в ладонь, облизывая шершавым языком.

“Ференц Бордарьян, генеральный директор клиники “Медистомагс””, - прочла она на визитке, засунула её в сумочку и забыла.

Где-то вдалеке мелькнули лица “днд-шников”, хотя может ей и показалось, - и она поспешила покинуть зоопарк.

- Ладно, сегодня выходной. А завтра подумаем, как тут устроиться, чтоб с законом не конфликтовать...

Она прошлась по Фонтанке, немного задержалась перед домом, где когда-то родилась, всматриваясь в окна, за которыми мелькали чужие тени, и не почувствовав ничего, пошла дальше. Одна и счастливая, равнодушно постукивая каблучками и покуривая сигаретку.

К вечеру она устала. Нормальный человек на её месте бы, разумеется, направился в гостиницу, но она вернулась на кладбище в Лавру и, едва стемнело, в блаженстве растянулась на каком-то надгробии, вбирая идущие от земли силы.

Её разбудил луч фонарика, ударивший в лицо. Со всех сторон её окружили какие-то люди, вроде бы всё те же неутомимые днд-шники, только возросшие числом.

- Ваши документы, девушка, пожалуйста!

И чего привязались придурки? Делать что ли нечего?

- А вы кто такие собственно? Менты? Дружинники? – спросила она, зевнув.

Одна из девиц ткнула ей в нос белую книжицу с тиснёным золотым солнышком на обложке, развернула и подсветила фонариком.

“Диплом белого мага пятой ступени солнечного посвящения даёт право...” – успела прочитать Полина и даже позавидовала. Нет, ну надо же!.. Живёшь-живёшь в глухомани - у Жизни в Золушках, у Смерти в приживалках - и не знаешь, что в городах – раз!.. – и ты маг чуть с горшка. И даже жопу не запачкал!

- Моя не понял, - развязно произнесла Полина. - Какой-какой ВУЗ вы заканчивали?

Её не боялись. Но и у неё страха не было. Давно.

- Брось дурака валять! Будто из деревни приехала. Предъяви свои документы, ведьма! – сказал один из парней, слепя ей глаза фонариком.

- “Нате!.. Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза!” – с чувством, как на школьном политпредставлении, продекламировала Полина.

- Ну, хватит, - сказал мужчина постарше. – Хомутайте её и пошли. В конторе разберёмся! А то, чувствую я, здесь до утра спектакль затянется...

Как это “хомутайте”?.. Я - что вам кобыла?..

“ДНД-шники” шагнули к ней и одновременно на неё навалились свинцовая тяжесть, оцепенение и безразличие ко всему происходящему.

- Да, они, вроде, и вправду колдуны, - дошло, наконец, до Полины и она обрадовалась. – Значит, не я одна такая уродилась!

- Эй, постойте, ребята!.. Я же такая, как и вы. Просто не сразу сообразила, кто вы... Здравствуйте!..

Наивный ребёночек. Кто ж тебе, поверит-то, стерве кладбищенской?..

- Ишь ты, заголосила!.. “Такая, как вы”. На жалость бьёт гадина!

Невидимые верёвки больно врезались ей в тело.

Наверное, это было неправильно со стороны дипломированных волшебников. Но не могли они знать, что она с некоторых пор от боли сатанеет. А вторая ошибка была просто непростительной для магов – никто из них не удосужился разобраться в подлинной природе Полины, прежде чем перейти к атаке, принимая её за обычную “малость распоясавшуюся” ведьму, которую всего-то и делов – призвать к порядку.

Но они находились не на своей территории. Кладбище было территорией Полины. И Смерти.

Она взревела и вскочила, разрывая путы, а кладбище, ощутив её боль, проснулось и ухватило чужаков за глотки.

Отхаркиваясь, откашливаясь, хрипя и согнувшись в три погибели, маги шарахнулись по сторонам.

Но уже в следующий миг выхватили магические жезлы и направили их на Полину.

- Вах-вах-вах... Здесь какое-то недоразумение, господа чародеи... Позвольте, я объясню, - на соседней с ней могиле (или из неё?) неожиданно возник “карабас-барабас” из зоопарка. – Девочка, и вправду, только утром из глубинки приехала. Ничего и никого здесь не знает. Даже ночевать негде, вот и прикорнула на могилке... А вы и набросились на сиротку!.. Ну, не стыдно ли, господа, вшестером на одну девчонку? Так и к самому себе уважение потерять недолго. К чему эти шпанские замашки?.. Полагаю, даже Чара вас не одобрит.

- У неё нет ни документов, ни визы и она нигде не зарегистрирована, - возразил кто-то из магов, но в голосе его просквозила неуверенность.

- Ну, с этим-то не проблема, завтра всё будет, слово чести, - махнул рукой толстяк и добавил, поморщившись. – И уберите, пожалуйста, от меня эти штуки. Не люблю я их... сызмальства.

- А Вы, барышня? – обратился он к Полине.

Маги, секунду помедлив, нехотя спрятали оружие.

- А что это? – шёпотом спросила она.

- Вы слышали, господа? Она даже не знает, что это!.. – радостно воскликнул Ференц. И сразу же тон его стал ледяным: - Я полагаю, инцидент исчерпан?..

Ференц проводил свинцовым взглядом растворяющиеся во мраке тени белых магов и взял Полину под ручку.

- Пойдёмте, Золушка!.. Карета ждёт. Негоже юной леди одной на кладбище ночевать. Есть и более приятные места, уверяю Вас!.. Пойдёмте, а по дороге я вам всё объясню...

- Куда “пойдёмте”? – осведомилась Полина, высвобождая руку.

- Ну, а Вы, Полиночка, куда б хотели? – дядька посмотрел на неё, с хитрецой блеснув глазами.

- К морю. К тёплому лазурному морю с белым песочком. Где дельфины плавают...

- Значит в аэропорт. Здесь такого нет. Идём?

- Ваша клиника случайно не психиатрическая? – спросила Полина, невзначай теребя пуговку на пиджаке бородача.

- Нет, а что? – морщась и безуспешно пытаясь высвободиться, осведомился тот.

- А имя моё Вы откуда знаете?

- Ну, это несложно... Я в мыслях немного читать умею...

- Тогда прочитайте.

- “Вы что за дуру меня считаете?.. Катись-ка ты, старый козёл, отсюда сарделькой”... Ну, это уж слишком, - Ференц побагровел и обиженно засопел. – Жаль, что Вы мысли читать не умеете...

- Отчего же... Могу... “У этой дурочки неплохо получается. Хотел бы я знать, где она этому научилась. Надо прибрать её к рукам, пока светлые не опомнились. А там уж подумаем, как её использовать можно” Так?..

- Ну, ты – “штучка”, однако!.. Браво! – Ференц качнул головой и похлопал в ладоши. - Извини, что недооценил поначалу.

- Ничего. Со временем оцените. Только не надо мне больше, господин Бордарьян лапшу на уши вешать. Не люблю.

- Договорились. Пойдёшь ко мне в ассистентки?

- Пойду. Да ведь только я ничего не умею. И образование – “усреднённо-недоделанное”.

- Не беда, научишься. А с образованием что-нибудь придумаем. Кстати, ты где б учиться хотела?

- Ещё не выбрала окончательно. Может быть биофак?

- А ежели медицинский, с уклоном в гомеопатию, скажем?

- Можно.

- Ладно, не буду тебе дальше надоедать. Спи спокойно, дива могильная!.. Больше, полагаю, тебя никто нынче не потревожит. Не то... лично в клочья разорву!.. А завтра, милости прошу, в мою клинику. Там и обсудим твоё будущее...

- А как же “к морю”? – улыбнулась Полина.

- Ну... раз обещал, значит съездим, - кивнул Ференц, скучнея. – Чуть погодя только...

Кресты, кресты и ночь да деловитое постукивание заступа... Нет, это часы тикают. И хлопают двери.

Полина с трудом приоткрыла глаза и увидела над собой Алису, сжимающую её за запястье. И золотого дракончика, яростно сверкающего у неё на шее. Такого же, как у старика. Почти… Плохо, видать, дело, раз Саламандру вызывать пришлось. Сколько ж времени она отсутствовала?..

- О, боже... – простонала она. – Отвезите меня на кладбище. Не могу больше. Устала.

- Отвезём, - кивнула Алиса, плотоядно улыбнувшись. – Ещё два самолёта, Поляночка ты наша Земляничная!.. И всё на сегодня.

- Что?.. Лучше б ты меня и не вытаскивала...

- Первый должен приземлиться минут через двадцать...

Полина вскочила и вытянулась, лихо прищёлкнув пятками и оловянным взором уставившись в никуда.

- Яволь, майн фюрер. Рыцарь ордена “Мёртвых Черепов” снова в седле. К буфету, чёрный кучер!..

- Больше ты на всадника безбашенного похожа, - покачала головой Алиса. – Напугала всех. Что там у вас стряслось?

- Да так, пустоё... Доканал меня старикашка один. Потом расскажу.

Полина протянула руку и как бы невзначай прикоснулась к амулетику на шее Саламандры.

Надо же... Тёплый.

Алиса, слегка приобняв, легонько взъерошила ей волосы на затылке и поцеловала в лобик.

Всего лишь мера предосторожности. Ведьмы, всё-таки...